Возвращение под небеса - Страница 46

Я посмотрела в сторону, и мой взгляд скользнул по покосившемуся крыльцу, застеленному рваной тряпкой. Крыльцо прилегало к кривому домику с заколоченными окнами. Возле ступенек, на маленькой лужайке с редкой травой, я увидела пасущихся коз. Я в удивлении застыла на месте, разглядывая двух исхудалых, покрытых жидкой белой шерстью животных. Они, кряхтя, щипали полусухую траву с лужайки, покачивая узкими мордами. Из их плоских голов росли толстые крепкие рога. Как мне было удивительно и интересно снова видеть этих животных вживую. В детстве я уже видела домашний скот в Куполе. Козы паслись у нас на лугах у речушек, мы часто с ребятами подкармливали их.

— Чего уставилась? Скотину никогда не видела? — спросил писклявый, вредный голос откуда-то слева.

Я обернулась, в удивлении приподняв брови. Передо мной стоял молодой парень, едва ли намного старше меня. Его светлая кожа была покрыта мелкими шрамами и рытвинами, густые брови темнели над бесцветными глазами, а неровно остриженые волосы растрепались от ветра. Парень был одет в грязную белую футболку и длинные широкие матерчатые штаны. В руках он сжимал гнутое, проржавевшее металлическое ведро.

Я хотела его отбрить, но я слишком устала, и в голову ничего не шло, поэтому я молча таращилась на этого типа. Ещё большо нахмурившись, парень с присвистом покрутил у виска и пошёл по направлению к козам.

Тоже мне. Я отвернулась и пошла дальше. Дорога уходила вверх, и мне пришлось ковылять по колее в горку на негнущихся ногах. Колени страшно ныли, ступни, казалось, налились свинцом. Как же мне хотелось просто лечь и заснуть. Даже голод не шёл ни в какое сравнение с желанием выспаться.

Я поднималась всё выше и выше, тяжело дыша и стирая липкий пот со лба. Я пересекла несколько хлипких мостков, что были проложены над глубокими, почти безводными канавами, затем прошла через небольшую рощицу, где туда-сюда сновали люди и караульные с фонарями. Выйдя из рощи, я продолжила идти по дороге недалеко от распаханной земли, огороженной низким забором.

Через несколько минут я вышла в район окраин.

Приютом оказался невысокий двухэтажный домик из кирпича, что стоял в конце улицы, прямо у высокой городской стены. За пыльными стеклами маленьких окон теплился неяркий свет. Над кривым металлическим навесом крепилась доска, на который белыми буквами была выписано: «Уголок у очага. Приют для бездомных».

Вокруг приюта кренились старые бараки и деревянные сараи. Людей здесь было мало. Лишь изредка из ветхих построек выглядывал какой-то очень несчастный с виду, побитый и замерзший народ. У исписанных краской стен с ноги на ногу переминались закутанные в лохматья нищие. Их большие глаза болезненно горели на костлявых лицах.

Я поёжилась, когда кто-то заунывно завёл песню на углу улицы. Старая зелёная дверь приюта была приоткрыта. Внутри теплился неяркий свет. Я поднялась по скрипучей кривенькой лестнице и осторожно заглянула внутрь. Меня обдало теплом и светом. Прищурив глаза, я с удовольствием услышала запах готовящейся еды.

— Ты заходи, заходи, — старческим дрожащим голосом сказала мне появившеся передо мной пожилая женщина, щуря низкопосаженные глаза. — Не закрывай дверь до конца.

Я прошла в теплое, довольно чистое помещение. Узкий коридорчик вёл в просторную комнату, где у стен, обклеенных выцветшими обоями, стояли стеллажи с предметами утвари, посудой и всякой полезной всячиной.

Большие плотяные шкафы были сдвинуты в углу просторной комнаты. В глубоких креслах сидели бледные, уставшие люди, укутанные пледами и одеялами. Двуярусные и одноярусные кровати стояли везде, где только можно было их впихнуть. Даже в лестничном пролёте, ведущем на второй этаж.

— Здравствуйте, — отозвалась я, обратившись к пожилой женщине, которая впустила меня в приют.

Бабуля поправила проеденную молью накидку на плечах и улыбнулась мне. Она выглядела доброжелательно, но очень устало. Её седые волосы, собранные в пучок на затылке, отливали серебром.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, — сказала женщина. Она коснулась теплой рукой моего запястья. — Ты замёрзла. Пойдём, погреешься немного. Как тебя зовут?

— Маша, — просто ответила я, немного растерявшись.

— Зови меня Мартой, — сказала бабуля. Она взяла меня за руку и повела за собой. — У нас тут приют для бездомных. Но, к сожалению, мест здесь не хватает. В Тверском и своих бездомных-сторожил хватает. Они ждут, пока для них выделят свой угол в городе. Приезжих в последнее время очень много, а мы не отказываем нуждающимся…Ты сегодня пришла, да?

— Да, только что, — отозвалась я.

Марта остановилась, повернулась ко мне и вгляделась в моё лицо. Её взгляд скользнул по татуировке на моей шее.

— Значит, ты из «Адвеги», малышка, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала Марта без всякого удивления. — Давненько я оттуда никого не встречала. Ну, скажи мне, там всё так же плохо, как и раньше?

— О, я… — мне не удалось сдержать довольную улыбку: первый раз я могла кому-то свободно сказать своё мнение о жизни в бункере. — Я, честно говоря, не знаю, насколько плохо там было раньше, но сейчас там просто ужасно.

Марта весело рассмеялась, затем слабо похлопала меня по плечу.

— Это меня совсем не удивляет, — прокряхтела она. — Ну, идём, идём…

Марта повела меня куда-то через большую комнату, мимо лестницы, в полутёмный коридор.

— Ты мне нравишься, Машенька, мне бы очень хотелось дать тебе приют хотя бы на пару часов, но сегодня здесь всё забито до отказа. Даже на полу яблоку упасть негде. — Старуха остановилась перед узкой дверью в конце коридора и посмотрела на меня. — Но насколько я помню, на кухне ещё осталось кое-что из съестного. Иди, Гоша тебя накормит. Отдохнёшь хотя бы полчаса.